Как работает музей? По какому принципу идет отбор и музеефикация «живых» вещей? Кто ответственен и «обречен» превращать неизвестное живое в классическое мертвое? Обречен, потому что выход из этой ситуации невозможен. Ведь не может, к примеру, самораспуститься музей, закрыться и перестать существовать, выйти из игры? Каким чутьем пользуется тот, кто решает, чему место в музее, а чему место за его пределами. Мы пытаемся найти свое образное понимание или непонимание этого вопроса. Глядя на музей со стороны, кажется, что музей застыл и окаменел — такая самая надежная институция в мире, но это не так—внутри жизнь. Это касается любого музея, как художественного, так и остальных. Музей — это форма перехода из настоящего в прошлое, но для меня стороннего наблюдателя это абсолют прошлого. Музей не может позволить себе «мертвым хоронить своих мертвецов», в нем должен быть кто-то живой, чтобы воздвигать монумент прошлому из останков себе подобных. Данный проект — это наш первый музей, и нам хотелось сделать близкий и родной Русский Музей. Мы не оцениваем, мы наблюдаем за этим явлением со стороны, какова ситуация на самом деле, для нас остается загадкой скрытой за неприступным фасадом дворца. Музей, как инструмент вхождения в историю, остается за гранью понимания и объективного прочтения.

Всегда нужна жертва: в действии, поступке, жизни и творчестве. Но бывают гладкие ровные времена — все хорошо. Мы придумываем себе проблемы, потом решаем их, жертвуя своей брезгливостью, лишь бы ощутить вкус настоящей жизни без подсластителей. Художник томится по высокому жанру трагедии, ведет игру со своей судьбой, осознанно выбирая не прямой путь.